Сергей Царяпкин последний поэт деревни
Поэт в России - больше, чем поэт

Сельская школа

Прилёт грачей в наши края - это всегда событие. На фоне голубого мартовского неба на старых берёзах у школы выделяются их чёрные растрёпанные гнёзда. Что творится в это время! Шум, гам, суета! Все заняты одним делом - скорее бы отремонтировать гнездо или завить новое. В своих чёрных фраках они выясняют отношения, советуясь с подругами. Необъяснимое чувство захватывает меня и я не могу от них оторваться. "Царяпкин, хватит смотреть в окно, ворон считать, - строго сказала учительница математики Любовь Фёдоровна Малихина, - лучше бы теорему выучил". Какая там теорема! Я и в другое-то время её не учил, а сейчас и подавно. За окном весна, проталины, весь край залит солнцем! В высоком небе над головой со звонкой песней один за другим пролетают жаворонки. Скоро их праздник! Будут печь жаворонков и запах выпечки наполнит округу. Дети будут бегать с ними, высоко держа их над головой, прославляя весну.

Наша деревянная школа была перестроена из Троицкой церкви и стояла на её же фундаменте, а Преображенскую церковь, что была напротив, перестроили в деревянный клуб, который сгорел. Видимо Бог так распорядился, но об этом чуть позже. А вот школу почему-то Он хранил и оберегал, хотя там тоже пропагандировали безбожие! Ну что с детей возьмёшь, ученье ведь свет. Школа была двухэтажная, по шесть классов на каждом этаже, учились в две смены, но места всё равно не хватало. Рядом, в бывшем поповском доме и воскресной школе проходили уроки труда, ботаники, природоведения и подготовка будущих механизаторов для нужд колхоза и армии. Многие из учащихся даже получали права. Школа топилась дровами, заготовка дров и их складирование было уделом учеников старших классов. За этим строго следил завхоз, ветеран и инвалид, Матвей Алексеевич Ермаков. В каждом классе был подтопок, сколько требовалось осторожности!

По школе вволю не побегаешь - она ходила ходуном. Пройдёт, бывало, директор Марья Ивановна Шилова, окинет вокруг своим строгим взглядом выпученных глаз, за что получила прозвище "жаба", а мы от страха как-будто в стену врастали. На её уроках химии даже муха не пролетала и дым от несгоревшей головешки улетал обратно в подтопок. В её подчинении был большой педагогический коллектив, на треть состоящий из мужчин, многие из которых воевали, были ранены. С ними ей было нелегко, ведь и им всё человеческое было не чуждо... Но для нас они были как Боги. А сколько переломано было об наши тупые головы указок Николаем Александровичем Маркесоновым! Теперь, спустя много лет, понимаешь почему он был таким. Воевал, был в плену, нервы ни к чёрту, а мы ещё больше его доводили. Попробуй только пожаловаться на него родителям, тогда получишь вдвойне. Михал Михалыч Деревянко, учитель труда, не успевал вытачивать для него новые указки.

А вот другой случай. Идёт урок литературы. Николай Иваныч не находит себе места после вчерашнего. "Почему не выучил?", - спрашивает ученика. Отвечает: "Не спал всю ночь, мамка с папкой самогонку гнали". Покряхтел, наказал нам: "Сидите тихо, не шумите, читайте от сих до сих, проверю". Сам направился к родителям ученика, стараясь не попадаться на глаза директору. Спаси Бог!

- Здравствуйте.

- О, Николай Иваныч, проходите, проходите!

- Я на счёт сына, не учится совсем.

Хозяин уже зная, достаёт свежего зелья и приглашает к столу.

- Ну только по одной...

Урок прошёл. Мы тогда не понимали куда и зачем он отлучался, наше дело маленькое.

А на уроке пения Анатолий Михайлович Тиматкин иной раз так распоётся, так распоётся, играя на баяне под лёгеньким "шафе". Так ведь праздник был вчера. Он же преподавал и рисование. Если же нужно ему проветриться, то поведёт нас на гору рисовать прилёт грачей и белые берёзы, устремившиеся в синеву неба. Подойдёт ко мне, скажет: "Старайся давай, отец твой вон как рисовал, мы с ним в одном классе учились, ему даже шестёрки ставили за портрет Сталина, а ты что? Не жалей, не жалей синевы, видишь она какая!"

У женщин свои причуды. Наш классный руководитель, учитель истории Анна Петровна Бабанина была женщиной очень колоритной. Урок начинался с самых свежих новостей села и окрестностей, мы как под гипнозом докладывали ей всё до мелочей, даже о том, что творится в доме. Вдруг, посреди урока резко оборвёт: "Всё, начали!" Но при всём этом подготовка учеников была на высоте! Наша столбищенская средняя школа лидировала по всем показателям в районе, в том числе и по физической культуре. Уроки проходили всегда на улице в любую погоду. А зарницы, напоминали настоящие боевые действия на полях сражений. Алексей Иванович Уханов, учитель физкультуры, был на высоте. Выпускники покоряли высшие учебные заведения страны. А всё потому, что педагогический коллектив был сильным, грамотным и слаженным.

А какие балы проходили на втором этаже школы! Быстрые танцы запрещались, так как деревянная школа могла бы развалиться. Пели песни. Мне запомнилась песня на стихи Расула Гамзатова "Журавли" в исполнении старшеклассника Абина. Какими красивыми словами мы проникались! Вдруг, Анна Петровна заявляет: "И в моём классе есть артист не хуже. Давай, Царяпкин, "Червону Руту". Деваться было некуда. Сначала краснел и смущался, а потом как-то всё пошло и пошло. Вспоминаю с теплотой нашу школу. И как мы там все умещались, классы были переполнены, по два - три класса в параллели. Наша школа была одна на несколько близлежащих деревень и сёл. К нам ходили из Соколихи, Большого и Малого Андосово, из Старинского и Усовки, из Лисьей Поляны, Ожгибовки и Ощерихи. В любую погоду шли полями и лугами за знаниями. Только в самую непогоду некоторые оставались в интернате.

Как сильно припекает солнце! Вот-вот разольются реки и наступят долгожданные каникулы, так как ученикам из соседних деревень перекроются все пути! А я уже для себя решил завтра в школу не ходить. Пойду по проталинам, пригоркам вдоль звенящих ручьёв, переговаривающихся наперебой с жаворонками, стоящими в зените солнца. Увижу гусиные стаи, а если посчастливится, то и услышу курлыканье журавлей. А песня "Берёзовым соком" сама польётся из моей души! Да Бог с ней, со школой, что уж будет! А может и обойдётся, ведь у меня сестра комсорг, замолвит, чай, словечко. А вот родители? Эх!!!