Я в родной останусь стороне

С крутого берега Ветлуги смотрю вдаль. Который день льёт дождь… Лист с деревьев уже прибит к земле и чёрный лес  стоит в оцепененье. Вдалеке на сушине сидит схохлившись канюк, ожидая изменения погоды. И только утки резвятся по старицам и протокам, приводя перья в порядок, готовясь в дальний путь.  На душе грусть. Хочу в Нижний. Подошёл Николай: « Иваныч, может,всё=таки останешься,а я сейчас на моторке сгоняю в магазин, возьму водочки, истопим баньку, попаримся, а там, глядишь, и погода наладится. Да и собаки уже засиделись. На той неделе был за Макарьевской старицей,=заяц уже совсем белый». Николая я знаю лет пятнадцать, хороший  мужик. Рыбак, охотни.  А уж как мы с ним интересно познакомились… Это было на глухарином току. Я  подходил к поющему петуху в темноте и в это же время под ту же глухариную  песню, но с другой стороны приближался к птице Николай. И когда после моего удачного выстрела глухарь, ломая ветки, с шумом  упал   на землю, я оторопел от неожиданности: передо мной стоял незнакомец, говоря мне с досадой: «Чуть-чуть ты меня опередил». Мы сели на поваленное дерево, закурили знакомясь. Николай приехал с другой стороны Ветлуги, я пригласил его в свой лагерь. По пути к нам он проверил рыбацкую сеть: «Вот нам и на уху и на жарёху…» Я тоже не остался в долгу, запас «горючего» был велик. И долго-долго по Макарьевской старице лились наши задушевные песни.