Артель

Артель (к 70-летию Победы. Ветеранам войны и погибшим за Отечество.)

Тихая размеренная жизнь в деревне идет своим чередом. Кричат петухи, блеют козы, доносится звонкий детский смех, но всех больше слышен стук топоров, визг пилы. А на фоне деревни выделяется чистый сруб дома. Кругом валяются щепки, обрезки, пиломатериалы. И азартная работа артели плотников, занимающихся каждым своим делом. Ведь дом нужно сдать хозяину в срок, как договаривались, и честь превыше всего. Эту столбищенскую дружную артель возглавляет Шурка - маленький, он и по возрасту самый молодой в артели, грамотный, талантливый, честный, закончил семилетку с отличием, творческая натура. Мог нарисовать и Сталина, и Ленина, ножницами мог вырезать три богатыря, что карандашом так не нарисуешь. Ему даже в школе ставили шестерки, а тетрадки по письму и математике показывали по классам, как образец и говорили: - Вот равняйтесь на Ивана Царяпкина. А в армии был писарем полка. Вот тебе и флаг в руки.

Шурка - большой, рыжый - это старший брат отца, наставник. Прошел войну, имел ранение, обладал гениальной памятью, ораторскими способностями, силой, и всегда по пьянке говорил, поднимая ладонь вверх: - Я мог бы быть командующим армии. У нас в селе двое таких было. Еще была Манька Батенькова, тоже обладала сильнейшей памятью, знала где, когда родился, жениялся и помер, как архив. Правда их знания впрок не шли, а сын ее закончил аж три института, работая трактористом на целине. И такое бывает у нас. В артеле был и гармонист - Панька - батрак, их весь род обладал музыкальным слухом.

Санька - дардыган талантливый охотник, он же Александр Никитович. Да, многие еще ветераны войны, которые были еще в силе, вот такой колоритной артелью и командовал мой отец, все было в по-ровну и к отцу относились как к сыну. Но душой артели был Дмитрий Яковлевич Грязнов. Знойный полден, в тенечке, в перекур к плотникам обязательно кто-нибудь подсаживается житель из села, распрашивают как в ваших краях, что нового. Вот здесь начинается как всегда Микашка Фаресов, юморист и балаган спросит, как бы, продолжая преждний не завершенный разговор, обращаясь к Дмитрию Яковлевичу всерьез: - И чем закончилась у вас разведка боем? И здесь понеслось. Грязнов так мог заливать, Василию Теркину что-то нового можно взять и на заметку от него. У зевак уши сварачивались в трубочку от услышанных подвигов на фронте. Тыкая локтями друг друга говорили, смотри, какие люди в этой артели. Микашка Фаресов пусто смех, зачинщик разговора, катался в кубарюшке от смеха, не мог остановиться, даже плескали холодной водой ему на лицо. Мог просто умереть. Разговоры были, примерно, о том: наступление захлебнулось, но ставка дает приказ, взять высоту и закрепиться любой ценой. Это очень ответственный рубеж, может влиять даже на перелом войны. Сам Лаврентий звонил и интересрвался у командующего фронта, возьмем ли плацдарм. На что командующий отвечает: - Возьмем. Командующий: -Связать меня с полком. Как у вас группа Грязнова готова форсировать реку и закрепиться. Болен, товарищ генерал, сильное похмелье. На днях взяли узловую станцию, в одной из цистерн был спирт, тут их пехота и дорвалась надармовщинку. А похмелиться нечем, а фронтовой спиртовой резерв только будет выдаваться перед наступлением, так решили вы сами в ставке. Командующий: -Приказываю похмелить Грязнова и его группу. А разведку боем пусть осуществят в ночь и во что бы ни стало закрепиться на той стороне. Знаю, знаю что сложно, но пусть землю хоть зубами грызут. -Слушаюсь.Похмелились, кровь заиграла и под прикрытием темноты форсировали вброд реку. Закрепились и потянулись другие. Слышу, вызывает комбат, дает мне трубку. Оттуда голос командующего: -Молодец, Грязнов представлю к награде. В чем еще нуждаетесь?. - Но неплохо бы еще спирту литра-полтора, да банок пять тушенки, а лично для меня неплохо бы портянки свеженькие, утопил вместе с сапогами. Их то нашел, с фрица снял. - Я прикажу, вам выдадут. -Хорошо, товарищ командующий. А на утро наступление пошло нашим маршрутом. -Дмитрий Яковлевич, а медаль где ваша. - Да подарил одной, в хате ночевал когда взяли станицу. Уж больно хороша была. На ней обещал жениться. А из медали вот два кольца и получится. Что там было, и горилка, и сало, и вареники. Откуда только взяли в войну. А ее дед старый: -Ай да солдатик, ай да молодец, дали вы фрицам. Если продвинетесь дальше, как хоть вас найти, хоть фамилия, часть. Короткий ответ: - Спроси просто, как найти Грязнова. - Грязнов, слышали, слышали мы здесь в оккупации немцы между собой говорили, если русиш Грязнеф здесь, то Гитлер капут. -А дальше, дальше что было?- слышится от хозяина строящегося дома. Микашка не может сдержаться поджимая живот. Дмитрий Яковлевич: - Как всегда фронт есть фронт, а война она везьде одинаковая. Шутки плохи. Докурив самокрутку Шурка - маленький встал: - Все, мужики, перекур закончен. Зеваки чешут затылки хлопая глазами расходятся. Работа вновь закипела. Микашка с Яковлевичем двухручником дострагивают шестой венец сруба. Микашка верить не верить сам не поймет. в замешательстве, уж больно все убедительно: -Слушай, Яковлевич, а вдруг там ребенок твой фронтовой, приедет как снег на голову, вот где будет у тебя дома то. Ругань. - Нет, Никандрыч, не успел, только, только хотел, а немецкая фронтовая разведка уже сработала четко. Во что бы то не стало, уничтожить Грязнова. И залповый огонь. Курятник в щепки, дом зацепило, а я только снял кальсоны и сразу же в них и запрыгнул, одной ногой выбегая на улицу. И глазам не поверил: бегут навстречу тоже солдаты в белых кальсонах, а у одного в руках брюки с красными лампасами, губы мои задрожали, говорю: -Товарищ, командующий,- Я стоял вытянувшись по струнке, отдавая честь:- Товарищ, маршал. -Пригнись, пригнись Грязнов. Вы нам еще живой нужны. Ну дальная артиллерия успокоилась, к нему подбежали два полковника, один подает хромовые сапоги, а другой кожаный черный плащ и фурашку. А он им грубо: - Ну спасибо друзья, спасибо, за ночлег. А ведь убеждали меня, что именно здесь и отдохнешь, Георгий Константинович, перед главным наступлением. Один полковник, так и сказал: - это за Грязновым охотятся. - Ладно, что было, то было. Вы подождите здесь, а мы с Яковлевичем до машины моей дойдем, там фронтовые по сто грамм. А за вместо ста грамм отдал мне всю фляжку. - Давай, впереди ответственный бой, а там Бог знает. Так что детей на чужбине не имею. До сих пор жалею, и ругаю себя за нерасторопность. Микашка полетел вниз с шестого венца сруба задыхаясь от смеха. Хозяин дома после такого убедительного рассказа не мог прийти в себя.- Ай-ай-ай, вот это, да,- и на обед артель пригласил на час раньше, вдобавок угощая хлебной водкой.