Ровно сто лет назад в эти дни в Нижнем Новгороде было создано губернское общество любителей охоты. Почти вскоре, как было образовано в Санкт-Петербурге Русское императорское охотобщество. Повторяю, любителей. В отличие от профессиональной промысловой охоты. Охотобщество имело и вторую функцию — любители природы.

Затем в России начались трагические события, и в хаосе Первой мировой войны и последующих революций деятельность общества стала немыслимой. И только к середине 20-х годов с подачи уже новой власти началось его возрождение. Движение стало массовым и доступным для самых разных слоев населения, для каждого, кто мог приобрести недорогое охотничье ружье. Ячейки общества, включившего в себя не только охотников, но и рыболовов, создавались при заводах, учреждениях, в сельских районах.

Возродились традиции культурной дворянской псовой охоты, а ее любители объединялись по видам охотничьих пород собак: легавых, гончих, борзых, волкодавов. Охотничьих угодий в области было предостаточно, зверья и дичи водилось много. Пришла на помощь и биологическая наука — зоология, орнитология и проч.

Известный энтузиаст современного общества, последний романтик и ревнитель нижегородской природы, экологический просветитель и краевед, восторженный патриот родной земли, поэт и бард Сергей Царяпкин, рассказывая мне обо всем этом, не скрывает тревоги по поводу печального состояния этого сектора человеческой культуры.

— Расцвет нашего общества, — говорит он взволнованно, — пришелся на 60-70-е годы. Именно тогда в садике Пушкина были построены Дом охотника, а при нем — одноименный кинотеатр, на улице Маяковского открылся магазин «Охотник», массово издавались специальные журналы, проводились всевозможные выставки, соревнования, сформировалась новая своеобразная охотничья элита. Биофак нашего госуниверситета стал как бы коллективным членом общества. Открывались новые секции: любителей лесных певчих птиц, голубятников, энтузиастов экологического туризма… Ведь в лес можно уйти и с ружьем, но целый день бродить, любоваться неповторимой красотой родной природы, слушать пение птиц, лосиный трубный зов и не сделать ни одного выстрела.

Тут мой собеседник, в котором, кажется, так и клокочет энергия защитника нижегородской природы, как-то угнетенно замолкает и после паузы обреченно вздыхает:

— Куда все делось? Все уходит, как песок сквозь пальцы. Все лесные, речные, степные угодья как-то незаметно прибрали к рукам многочисленные частные фирмы и фирмочки. И свободного доступа туда нет. А охотничья элита выродилась в чисто коммерческую, развлекательную структуру для богатых и избранных. О какой культуре может идти речь?! Лось, заяц, да хоть волк и кабан, так и остались представителями животного мира. А на них — на вездеходах-снегоходах, с новейшими ружьями, оснащенными не только оптикой, но и приборами ночного видения. А то и на вертолетах на бедное зверье. А не хочешь честно и открыто на медведя с рогатиной?

— Вот знаешь, — продолжал Сергей Иванович, — я со школы юннатов лесной человек. Только с кем и на каких охотах не бывал в качестве егеря! И печально замечаю, что культура охоты и вообще поведение человека на природе стремительно деградировали. Я уже не говорю об угасающей деятельности самого охотобщества. И в последние годы я чаще опускаю заряженное ружье, чем нажимаю на курок. И без того зверья и дичи в наших краях заметно поубавилось. Печально мне говорить об этом под нынешний-то столетний юбилей нашего общества, но приходится. Не мне бы, рядовому любителю, говорить об этом, а людям с соответствующими полномочиями. А они молчат…

статья написана Александром Шубином "Нижегородская Правда"