Похороны

Как не странно, всю родню можно увидеть или на свадьбах или на похоронах. Но в современное время больше все же на похоронах. Взять, например, села. Рождаемость так себе, а вот смертность просто зашкаливает. Вот опять звоню маме. И о чем думаете главный вопрос, конечно же о здоровье, а потом о последних новостях, кто помер. Опять похороны. Пышные, с вином, с мраморными плитами и с брусчаткой. Идешь по клдбищу, по любому, особенно в городе, то ли министр, то ли президент все в мраморе. Оказывается отморозок или какой-то наркоман, но для матери он единственный и самый лучший. Денег не жалеют. Под одну гребенку нельзя всех, но все ровно все пущено на поток, везде прослеживается бизнес траурных церемоний и холодный расчет. У нас уж так принято сравнивать все с прежними временами. Большо рождались, чем умирали. Не будем в подробности почему. Но на селе смерть человека превращалась в сенсацию. Помню из детства. Провожали в последний путь Паньку Резвака. Панька шибко выпивал. Пьяный упал в колею и в полной темноте его переехал трактор. Фары слабенькие были у тракторов, вот и не заметели, хотя Панька был как каланча. Раньше он после очередной попойки кричал на все село: -Убью-ю-ю,- а сам и мухи ни разу не обидел. А сегодня его провожают в последний путь. везут на телеге дубовый крест, несут крышку и большой длинный тяжелый гроб на белых холстах шесть сильных мужиков, сзади повязанные в белые платки много столбинских певчих в перемешку с бородатами стариками, знающими церковные каноны тоже подпевали. Столбинские певчие были очень сильные. Кстати, это еще предки знавшие и помнющие те времена, когда на селе господствовал церковный приход. Было три храма, а значит прихожане впитывали все это с малых лет. Это сейчас не соберешь на селе людей отремонтировать святыню Святой колодчик. У всех моя хата с краю, хотя бы денег давали немного, чего уж там совсем прибедняться. Зато все погрязли в евроремонтах, ездят на дорогих машинах, да по заграницам мотаюся. Я не конкретно обо всех, некоторые концы с концами сводят. А вот родственники, например, богатые. Зато в захлеб говорят как там красиво за бугром. Стыдно. Несут селом. Доносится траурное церконое пение. Старики, которые не могли ходить, с трудом, но все таки выходили к дороге. Церемоние по традиции останавливается у старых церковных кладбищ, где уж нет и крестов - все зарасло садами. Прощаясь с предками продолжали путь до новых кладбищ.

Погост.

Нашему новому погосту уж тоже много лет. Он выбран очень удачно на холме, внизу протекает речушка Медведка и обширные дали полей и балок, а вдали купол Старинской Казанской церкви. Наше кладбице загорожен живым частоколом из лиственниц, которые были посажены Степаном Власовым из деревни Усовка на одном интузиазме. Я и то помню его немного всегда вспешавшего , с подогом, через плечо ремень, на которой была привязана алюминивая фляжка, в которой не переводилась бражка. Он на войне был разведчиком. Маленький, худенький, такой добрый и интересный. Вход был сделан грамотно, строго, красиво из столетних дубов, а это еще Илья Кутумов делал. Славный церковный мастер. Они делали и святой Казанский колодец, что за бугром, а зимой на пруду на Крещение изо льда вырезал скульптуры "иордани" для селян. На погосте почти не было пышных венков и дорогих убранств. Кто уходил из жизни самовольно, захоранивали в самом дальном темном углу. Мы очень боялись туда заходить. Повсюду дубовые кресты с холмиками, и небольшой памятничек со звездочкой - это героям, да кустик акации, черемухи, сирени. Легко и чисто. Вот и Паньку похоронили.

Поминки.

Есть такая поговорка "наелся как дурак на поминках". Поминки делали селом. Большие чугуны и утварь ходили из рук в руки. Правда готовили не много блюд. В первую очередь сыта, пойло делали с медом, горох, каши, суп, компот. Вот вроде и все. С вином не помню, был маленький и оно меня не интересовало. А вот что интересовало так вот это сначала кормили певчих. Стоя за столом они пели и молились. После дружно приступали к трапезе. Еще помню как красиво они ели, ухаживали друг за другом, тихо говорили и молитвой заканчивали. Еще помню как дедушка певчий со своей густой длинной бороды аккуратно ладонью стряхивал крошки на другую руку и отправлял обратно их в рот. А мы пацаны стояли в стороне и ждали своего часа. Так хотелось распаренного горошка с ложечкой растительного масла. Ведь мы же тоже участвовали в церемонии.

Родня.

В самом конце за стол садилась вся родня. Разговоры, разговоры, разговоры.

Вот и нет человека, а жизнь продолжается. Светит летнее солнце, бегут кучерявые облака, спешат куда-то, стрижи и ласточки разрезают прозрачный воздух и только доносится крик купающихся детей с деревенского пруда. И кругом тишина.